file.txt

Жирок с растительным сыром.

Жили у бабуси, завелись у деда.

Свидетель и его вы.

Котоманданте.

Я собрал вас здесь, потому что вы пазл.

Зеркало стекло.

Настольник дороже.

Государственная награда «Замужество и героизм».

Душевнобольшой.

Заходит как–то давление в один бар в один бар.

Избыток недостатка.

Человек с кавказским абсентом.

Хороша лошадь к обеду.

Кока-кольщик, наколи мне кока-колы.

Хтонический алкоголизм.

Совокупление считается успешным только тогда, когда в результате минимум одна сова была продана или куплена.

Стимбанк.

Науки юношей Китая.

Мерзлота.

Ночью за старой уборной,
алюминиевой ложкой звеня,
девочка в платьице чёрном
чавкая ела коня.

Салат Фибоначи сделан из вчерашнего и позавчерашнего салатов.

Красота требует крем.

Закрой за мной дверь, я мухожук.

Медведь собирает грибы в лису.

В набор входят красиво.

Тамбовский волк – себе товарищ.

Литр чистого спорта.

Птицетерапевт.

Природной красоты огурцы.

Христос Вордпресс!

К старости инфузория окончательно превратилась в калошу.

Мы с тобой хотим одной крови.

Я развращаю ваш портрет.

Тятя, тятя наши йети притащили мертвеца.

Штраф за морковку в неположенном месте.

Всплытие покажет.

Изнанотехнологии.

Встречают по луку – провожают по чесноку.

Богородища.

Цепояка.

Идёт ососуливание карнизов.

Найден большой полосатый картофель.

Эффект неразорвавшейся бомбы.

Насильногазированный напиток.

Политически активные дрожжи.

Печки и почень.

Торгово-развлекательный комплекс неполноценности.

Три – это в некоторой степени девять.

Стон жены рыбака.

Какие фразы привлекают мужчин в чате.

Приношу свои глубочайшие оскорбления.

Хмур прошёлся пылесосом.

Боль в области портфолио.

Торт здесь не уместен!

Удаление ребра у связанного графа.

Мы рождены, чтоб сказку сделать гнилью.

Пони – не мой конёк.

Спесь сухофруктов.

Тёлка быка.

Единозаврово.

Арбитражный суп.

Простите, меня семеро.

Простите меня семеро.

Молоко вдвойне вкусней, если это колбаса.

Семь раз отмерь, дитя без глазу.

Переселение, душ.

Совершенно секретный мусор.

Розовенькая человеческая сущность.

Ногу буквы продлить до бесконечности.

Хмура подташнивало от нежности к себе.

Хмур сидел вокруг мужиков один.

Христос потенциально рогат.

Проверка права писания.

Меньше сов, больше белок!

Сегодня концерт, завтра – истребление человечества.

Бабушка наглое сказала.

Приватного аппетита.

Девочкуетин.

Я несу чушь и стараюсь её не расплескать, потому что хороша только полная чушь.

Котябрь месяц.

Потолок гантелей аспирин.

Девочка со смещённым центром радости.

Китайская хохлатая девочка (голая).

Я думаю, надо кричать ура.

Как страшно шить.

Всё для здоровья: чай, водка, книга.

Урюки рисования.

Хряком трактор не попрёшь.

Она опустилась на колени и сделала ему шпинат.

Мандарины вкусно гниют.

Инспектор отдела пропаганды дорожного движения.

Подача первого блюда на территории России закончена.

Давление борща – двадцать пять атмосфер.

Поднимите мне планки.

Антивсё.

Аннушка уже разлила шампанское.

В стране не без народа.

Бобслей, ссаный спорт.

Завтрак будет лучше, чем вчера.

Как перестать переживать и начать жить?

Этожерот.

Бложик в бошках блошек.

Театр мимими и жести.

Я принимаю ванну такой, какая она есть.

Фигнагрузка.

Явка с повидлом.

Поцелуй меня в терновый куст.

Едвавидный лист.

Крича подустал.

Рабочий праздничный ужин.

Министерство иностранных дев.

Не забыть бы вас запомнить.

Откашлялся другим человеком.

У попа была проблема, он её решил.

Черепно-мозговые травы.

Одна большая дружная свинья.

Кубок по писку в интернете.

Давайте делать паузы в слонах.

Писк о защите чести и достоинства.

Мухи творчества.

Премудрый вискарь.

Извини, что прости.

Содомовладелец.

Выживание крестиком.

Поединок Пересвета с Фотошопом.

Чуть помедленнее, кони, я записываю.

Хождение по внукам.

Хмур практиковал панику.

Двое в комнате – я и лихо нехилое.

Инженеры человеческих клуш.

Лицо кавказской функциональности.

Тёплый клетчатый твиттер.

Наобормот.

Автобусная обстановка.

Уступайте места пассажирам с плетьми.

Биться в конфуциях.

Уходя закрывайте за собой гештальт.

С кем вы вчера, мастера культуры?

Женщина, которая койот.

Состояние алкогольного обвинения.

Великая Октябрьская социалистическая передряга.

Какое равенство, когда такое братство?

Бремя сластей человеческих.

Право я дрожащее или тварь имею?

В подвале Рязанского клуба любителей тавтологии обнаружен смертельно убитый труп погибшего мертвеца.

Богу богово, а роженицам кесарево.

Мой кусок работы имеет кнопки.

На бога надейся, а сам не прощай.

Подмётыши злого духа.

Хлеб всему голова, хреновина – всему синоним.

Пускал ленты Мёбиуса.

Диванный новый мир.

Сегодня мята вполне женьшень.

Дура человека.

Тушеспасительные беседы.

Двигатель внутреннего созерцания.

Вечер не задался ещё с утра.

Белая зелёная чашка.

Извини, что прости.

После нас хоть потом.

Кот блюёт с головы.

Язвилина.

Ведро ктулхутят.

Йогурт зла.

Общественно полезный борщ.

Хмур разгрыз морской булыжник и выел сладкое мятное нутро.

А сласти вскрывают.

Дегустатор лжи.

Духовно оснащённые люди.

Хмур сбыл мечту.

Первобытные люди добывали попкорн трением.

Адреналин рашпиль.

Гидра-энергетик.

Ливневая канонизация.

Гейзеросексуалы.

Идиллия, переходящая в вакханалию.

Потайные напильники.

Заочное обучение реальности.

Зайчатки разума.

Надгробный Карабах.

Некоторые все.

Однажды у Хмура закончились наименования.

Мысли в тосте.

Маковый спас.

Гейша – это самка гея.

Электронная почва.

Уточнённый интеллектуал.

А мозг и ныне там.

Жалобная книга мёртвых.

Тупоэ.

Холокост котёнка не больше напёрстка.

Кровавый режим сна.

Присутствие кофеина в количестве меньшем, чем выше.

Восторг – дело тонкое.

Специалист по связям с общественницами.

Такое не пожелаешь и в рагу.

Мужчина коленопреклонных лет.

Встретились как-то ортодокс и ортопед. Казалось бы. А поговорить не о чем.

Битая ссылка на Кавказ.

Жилой человек.

Дождь пошёл в море.

Александрамс.

Цыплят по очереди считают.

Однажды Хмур придумал Испанию.

Эй, детка, я теперь креветка.

Ужин при свичах.

Скоростной факториал.

Булочка с повинной.

Всё гениальное – простынь.

Обращаюсь с просьбой не обращать внимание на это идиотское обращение.

Киса Носата против Кота Мицуки.

Рьяна Рьевна Рнова.

Однажды Хмур убил весь спорт.

Не боги пальцы обжигают.

Хмур распечатал свежее равнодушие.

Панда пнул слона.

Никто не услышит, как космонавт в космосе кричит в космосе.

Фотомодель человека.

Сверстать всех наверх.

Тематическое паломничество.

Роботеизация.

В чёрной комнате Чёрный Саша пил чёрный чай с чёрной смородиной.

Врядл.

Агрессивная среда слюны.

Панда знал язык Ада.

Тёлка-бабочка.

Я мюсли. Следовательно, я cуществафли.

Однажды Панда выпил всю социальную смазку, и Хмуру стало нечем угощать гостей.

Хмур не дал шагу самостоятельно ступить.

Проблема ада динамических библиотек.

Герои идут за квасом.

Макароны скороворующие.

Мужской детородный орден.

Вредные ископаемые.

Доменная печь первого уровня.

Однажды Хмур приготовил специальный ад для бестактных тупиц.

Пельмени из ангелов.

Дьявол в кавычках.

Бешенство уставших сухожилий.

В недрах тундры выдры в гетрах тырят в вёдра ядра кедров.

Я буду говорить только в присутствии своего авокадо.

Пожар на кухне – комар для любого повара.

Глубже мозга не напишешь.

Глаза в песок попали.

Хмур Сердит угрюм и желчен.

Антинародные гуляния.

Увечный огонь.

Мясников, пекарей, кассиров.

Заговор кишок.

Захватить, потопить, выпить, сжечь.

Против вас существуют неопровержимые улитки.

В поисках внутреннего буратино.

Фея внутреннего гуся.

Овсянке не дозволено щекотать моряков.

Работники умственной отсталости.

Уткорот.

Транжирь идею. Береги материю.

Здравый смысл – вещь моментальная.

Бытовая компьютерная магия.

Аэроэспрессо.

Хиловатенько-жирноватый.

Контрольный поцелуй в лоб.

Красноватый, краснеющий, красный, золотисто-красный, красно-оранжевый, кораллово-красный, карминово-красный, киноварно-красный, суриково-красный, ярко-красный, мясо-красный, кровяно-красный, кирпично-красный, тёмно-красный, тёмно-винно-красный, тёмно-кровяно-красный, буровато-красный, буро-красноватый, бледно-красновато-бурый, красновато-бурый, буро-красный.

Тоска два соска.

Анатомический театр абсурда.

Игры с ослом.

Возьми в помощь помощь, она всё сама и сделает.

Мнут нут, себя мнят, а конюшни не чищены.

Хмур нацедил кепку.

Тварь ли я дрожайшая, или право имею?

Полезнетворная бактерия.

Меткая метка.

Изобретатель матрёшки лежит в гробу в гробу в гробу.

Отшельник дал званый обет.

Отродясь не бывало, и вот опять.

Воздай себе об стену.

Полковнику никто, а паразиты никогда.

Полная фигня овощей.

Орк-комитет.

Ангелы-лягушки.

Просьба посетителям надеть бациллы.

Ресурсоёмок.

Автоматизайцы.

Человеческий ай.

Возмущены и уверены.

Голодные лайки.

Они убили яндекс.

Бычьи скоты.

Банька по-синему.

Крышка от вордпресса.

Альтернативная ЖЗЛ-серия: «Будни Будды» и «Випассана Мопассана».

Животное животное.

Неоднокрасно.

Хмур насытил неясыть.

Томный блят.

От зайчатия до волка.

Хмур собрал сборы.

Тоска объявлений.

Нога авдотки.

Червяга.

Зинзивер очутился в плену.

Палец безымянной ноги.

Хмур сова нашёл плагин.

Твоя моя другая синяя девочка.

В бутикевелити.

Пришла овса.

Панда с радугой изо рта.

Русская народная кафка.

Молись и карлсон.

Ничего не знаю про фен.

Горошек в трусы.

Помойка опыта.

Одинаковое выражение яйца.

Туберкулёэ.

Молодец безотносительно пылесоса.

Хмур начертил траекторию войны.

Панда не умеет писать. Он же кот.

Директор лесопилки.

Таблетки для рассасывания мозга.

Контрольное суммирование в голову.

Одна минута лета.

Траншеекопатель.

Надвратный.

Банда вдвоём.

В молоко.

Водитель и руководитель.

Жил, жив, будет.

Майское снижение саблезубости.

Двадцать семь пирогов.

Рай и коммунизм одновременно.

Костюмчик сел.

В час по чайной чашке.

Шампанские чипсы.

Предписания строже запретов.

Боевая единица зяблик.

Однажды Хмур выкупил права на термическую обработку пиаром.

Командировка из командировки.

Неврот.

Боевая человекоподобная японка.

Кагу похож на квакву.

Старый год закончился, и Хмур распаковал новый.

Не дай салату себя убить!

Чешуя, щетина и хвоя.

Свадьба ароматных пряников.

Хмур восторжествовал справедливость.

Обидел художника – спас мозг идиоту.

Вносливость.

Восстание данных.

Зубы помогают ползти.

Определения трояки.

Хмур хочет печь.

Шпионаж информации.

Котострофа.

Уткогорлонос.

Охрана всплеска.

Как часто керамика должна звонить?

Устройство потребляет низкое количество власти.

Таюлица.

Ромовый Али-Баба.

Ежедневный Китай.

Укоразница.

Кладбище противогазов.

Двоичные блохи – не проблема, если в наличии есть калькулятор.

Хмур купил одинаковую пижаму.

Хмур завёл зяблика в белую канарейку.

Догнать и символически отказаться.

У зяблика огромный мозг.

Федеральная служба безопасносте.

Порно для канареек.

Седой покой удой не ищет.

Лопнул треск.

Делоперепроизводство.

Обратимся к древнему Зайчеству.

Заоконная жена.

Воробьиная ферма.

Династия Кефир.

Подросток идёт не научился.

Герой по средам.

Махровый лидер.

Кто такие квонтики?

Бой посуды.

Горный трамвай.

Раковина голубой крови.

Римский предстоятель.

Творческое би план объединение.

Доска пола.

Игристый дурак.

Король посёлка.

Терри партучёт.

Массажир.

Торт или пятьдесят семь.

Хрящевина.

Чаща весов.

О каком дяде идёт речь?

Озверелый кофе.

Похороны панике.

Деревья в пакете.

Руки-гриль.

Блохастые волосы.

Уподобный.

Аты-баты, шли вомбаты.

Пары дышат парами.

Завершение кота.

Бешенстве.

Ходячие помехи.

Метамелкие мелки.

Ракетное масло.

Мокрая маковая конфета.

Вал под валом.

Новые бублики со старыми дырками.

Подползаец.

Потолок под полом.

Орфография и драматургия.

Грамматическая шизофрения, фонетическая паранойя.

Пирожки с капеустой.

Стакан окуня.

Пальчики фиников.

Рисованные гильзы для глаз.

Птичьи аптечки.

Доска шпината.

По образу бесподобия.

Кот активации.

Электрический том проекта.

Слова-волокиты.

Два условия успешного применения метода закладки мыслей.

Глаз во рту, который рыбка.

Страз смерти.

Конфета из исландского мха.

Варенье из Панды.

Лук-пашот.

Полуфабрикатный факт.

Пачка пингвина.

Картинка муравья.

Хмур поставил ссылку на верхушке сосны.

Хмур – звезда табасаранской эстрады.

Отатаренные таты на траве в хоккей играют.

Панда белым сделал шрифт суммы.

Чувство безответственности.

Федеральный кегль.

Замужние женщины прятали череп под чепец.

В рыбных консервах Хмур съедал только косточки, а всё остальное выбрасывал.

Уставшая колбаса.

Где-то рядом воняло храпом.

Старуха, глаз закрой.

Палочки от лопнувшей перепонки.

Добрые друзья водители.

Рассол тосола.

Гнездо из гниющей растительности.

Первый внук, последний правнук.

Велосипедный бетононасос.

Хмур работал в конторе по переходу из месяца в месяц.

Утроба на обед.

Орки девять.

Отпуск отпусков.

Беременный форум.

Толчёные устрицы.

Ребёнок, котёнок и гладильная доска.

Лапоть хлеба.

Ирисовый рис.

Розовая пена пива.

Санация черепа.

Рюмка мёда.

Выпочка.

Каждое утро Хмур заправлял мясо под кожу.

Истекая кишками.

Наказанский вокзал.

Бар в занзибар.

Краснеет Сенека.

Рука бойца.

Со снытью весной не пропадёшь.

Перевязанный чум.

Японские цикады.

Дворей.

Каспийский банк моря.

Автобус картошки.

Стерилизационная.

Сезонный снегобег.

Хмурохранилище.

Банк банку паук.

Ветер во рту.

Зелёная медицинская карта.

Хотел аист.

Пылевой распылитель.

Грязь под глазами.

Хмур был отвратительно сыт.

Котики и капуста.

Красный светодиод на белом крысином фоне.

Добрый стон.

Зубной порошок стоматолога.

Хмур навёл порядок в синтаксисе.

Истерика и говядина.

Карпы ртами открывают рты.

Тенге-деньги.

Печение зеркала.

Батарею кипятком.

Сход стека эскалатора.

Понятный пень.

Душно и холодно одновременно.

Седые ресницы.

Долг выполненного чувства.

Боль пять-ноль.

Мясная заливка.

Гусиные шейки.

Что за дверь?

Хмур познакомился по знаку.

Птичья печень.

Косяки делегаций.

Зайчики.

Блесна разрезала десну.

Зашитая защита.

Лебеди-медведи.

Родимое пятно на марсе.

Римский рим.

Нитяная плотина.

Жирафье масло.

Волк пришёл с миром, ушёл с мясом.

Золотые лиственные жуки.

Глазной ковчег.

Тортное блюдо.

Акт о внедрении ядра.

Автономные и комплексные отчёты.

Программа и методика испытаний на прочность.

Космос закончился, наступил бизнес.

Просто госты.

Статистика в строках.

Злой и невкусный.

Мистер Твист.

Боковая мышка.

Жесть доброй воли.

Больше, чем позавчера.

Артериальный ковёр.

Романс продолжением.

Никого.

Очень варёный.

Хмур вырезал редьку для салата и чистил пельмени.

Зубная гусеница.

Буква «но».

Сухие миндалины.

Прервался перерыв.

Хмур придумал камеру, которая снимает шум.

Разморозил Хмур сладкое молоко.

Насекомая машинка.

Пишущая машинка с поддержкой стерео.

Жареный трюфель со свиньёй.

Центральная крошка.

Горячая бумага.

Варенье из холодильника.

Котик-ассасин.

Безбелья.

Хлеб пахнет хлебом.

Большая специфика.

Сытое зерно в сырой земле.

Икай.

Зоопарк и зоопруд.

Кофейный ключ.

Приезжая еда.

Хирургическое вмешательство в мармелад.

Сон в кресле стоматолога.

Лягушечка.

Жевательная слюна.

Пять часов до марта.

Печень музыкальной шкатулки.

Самоорганизация весом в пару десятков тонн.

Забор из шоколада.

Антрекот из чугунной ограды.

Крабовый нолик.

Волосы в дыхательных путях.

Успокоить сойку.

Измождённый мозжечок.

Таблетка поперёк горла.

Развилка.

Глава семьи ушёл копать.

Радуга во рту.

Разучился Хмур вежливые палки вставлять в колёса.

Визит вежливостью.

Смешной мешок попался Хмуру.

Компот в бассейне.

Пистолет из фломастеров.

Пиратские собаки.

Связь под расстоянием.

Поперёк Панды тёк сок.

Весь город – Хмур, а улицы – Сердиты.

Бегун на короткие дистанции во времени.

Трогательная лопатка.

Хмур лакал.

Микросхемная расчёска.

Янычары.

Червивая эмаль.

Комментарии к этому богу.

Вьючная тля.

Конско-ачинский бассейн.

Лохматый мох.

Свежие окна.

Их эх.

Пираний зуб.

Настройка на стройку.

Пятиглавый сон.

Рыцарский конь печального образа.

Вдруг опять найдёт на раненого апатия.

Силы сливы.

Стереорельсы.

Стеклянная лапша.

Лето в спячке, зима скачет, осень краску мешает, весна уже небольшая. Маленькая весна, дюйм высотой, сантиметр шириной, не дышит почти, уже не спасти.

Приятного отсутствия аппетита.

Выйти из одеяла.

Неподъёмный день выдался у Хмура.

Пережжённый кунжут.

Вытек.

Круглый чай.

Ядерный чай с мятой.

Хмур жаловался, что всё хорошо.

Сказочный идиот.

Скорлупа из глазури.

Однажды Хмур дремал книжку.

Розовый оверлок.

Уточка, а как живая.

Дынные данные.

Пальчиковый курсор.

Шкала посещаемости.

Клубника вперемешку с зубами.

Столовые пирожки.

Слишком громкая царапина.

Жухлый шорох.

Резерв санкций исчерпан.

Мёртвый магнит.

Живой будильник.

Грузовозовоз.

Рычал, да замолчал.

Засохший пот – еда для бактерий.

Внутри нутрии.

Жара напоследок.

Пять тринадцать одиннадцать.

Адекватная реализация коммуникативного намерения.

Третий раз поверх десятого – Хмур повторял, повторял, да и выповторил.

Автоматизация вручную.

Завтрашнее послезавтра.

Борьба со следствием.

Ложка для забрасывания опарыша.

Утро вечера.

Уже давно не кино.

Красный суп из рыбы.

Кофе с запахом чая.

Тяжёлое стекло.

Кофе из пекла.

Горячий компьютер.

Плеть стиха.

Свидетельство о ребёнке.

Котлетки.

Мороженое «Картошка».

Стул-франкенштейн.

Медвежьи пятки.

Тысячи тысяч.

Химическое мороженое.

На сырой желудок.

Град накануне августа.

Всякая живность норовит спихнуть с себя пыль и озадачить всех вокруг.

Мысли о масле.

Хмур сделал стойку и поставил её в левый верхний угол пятимиллиметровой стены.

Вкусное нутро.

Мятная плотина.

Акцент на произношении.

Ус.

Стандартное несоблюдение стандартов.

Обрядовые пчёлы.

Горло заросло.

Белые ноги.

Не самый тонкий «самый тонкий».

Бесполезная нужность.

Симпатия пятнадцатилетней дальности.

Текст контекста.

Техносвязь.

Неделя за два дня.

Кофейная таблетка.

Высоко упасть.

Не было у Панды большей радости, чем восьмеричная система кубиков.

Панда – культурный кот.

Хмур обновил версию: цифры сошлись, и оформление наконец-то стало соответствовать содержанию.

Отсутствие оранжевого не пугало Хмура, но настораживало: почему небо бывало только синим или чёрным, без вариаций?

Топает и сопит.

Хмур устало глодал кость.

Тощий поручень.

Волосяной мешок.

Запах татуировки.

Место уступки.

Наковальня в голове.

Один на один с кольцом.

Тысяча ошибочно переименованных строк: гильза есть, а мишень не тронута.

Система взяла сбой.

Обустроенное пространство.

Сок из косточки.

Летний выпуск.

Третье место среди немногих – скрытый волк под личиной агнца.

Штормовое предупреждение.

Тараканы из пшеницы.

Лысый.

Риторика.

Июль проснулся.

Послевкусие свежезабытого факта.

Химические сливки.

Срочно и немедленно.

Корейская сладость.

Панда решил ехать на историческую родину.

Страна, где много злобных мишек.

Планированные дела.

Кружок сыра.

Платье цвета денег.

Молодые свежие мухи.

Утреннее бессилие.

Видеоэкология.

Других вариантов нет.

Телёнок в валенках.

Песочный век.

Хмур разрезал асфальт.

Тубус.

Гильдия улучшенных лазутчиков.

Горячий мясистый пончик.

Спать и видеть.

Жидкий молоток.

Двадцать четыре дюйма.

Ощущение падения.

Кольцованная власть.

Треск лимонной карамели.

Чёрствого хлеба и тухлых зрелищ.

Нобелевский чемпион.

Гнилой арахис.

Мнимый рейд.

Клетка в полоску.

Жевательная вода.

Неиссякаемый фонтан бесполезных идей.

Блохастый попугай.

Возвращение блудного йокодзуны.

Монпасье-переросток.

Коробка с карандашами.

Печальные последствия излишнего любопытства.

Сырные цифры.

Индивидуальная работа ослов со словом.

Развращающий отдых.

Злость.

Хмур ненавидел яростно, сильно и бессильно. Панда злобно рычал.

Пустое ухо.

Посреди зимнего июня Панда грыз сахарный кубик.

Спать.

Объектная модель личности.

Железное против желеобразного.

Лемминги.

Стадо чужих кумиров.

«Можно условно выделить две основные группы: проблемы от отсутствия собственности, и проблемы от наличия собственности», – Хмур вещал, Панда слушал, дождь шёл.

Прошлое прошло.

Саблезубая мышь.

Однажды Хмур купил квадратный метр.

Ум говяжий.

Квантовый компьютер: стоит только заглянуть внутрь, как результаты необратимо меняются. Хмур заглянул.

Лепесток мыла.

Поршень.

Без денег бездельник.

Сосиска со вспоротым брюхом.

Плохому кулинару яйца мешают.

Химическая чистка физических пространств.

С чайником в обнимку.

Вяз вяз.

От врат отвратительно пахло, но Хмур верен был, уверен и ранен. Поэтому вошёл внутрь.

Жёлтые ежеутренние треугольники.

Товарищ варит щи.

Пасадобль, дубль два.

Скелет верблюда.

Первый слог на новом месте.

Июневая юность.

На исходе третьей весны Хмур подсознавал всякое. Подсознание ему нравилось как процесс, но настораживало как результат.

Живёт в живот.

Тысяча грустных скобок в память об утраченной четырёхбуквенной возможности. Ошибка – на месяц длиной в миллиметр. Видишь дальновидность? А она близорука.

Было дело, и Хмур заблуждался регулярно в собственных лабиринтах.

Хмур пёк панику.

Лениво переругивающиеся.

Подряд – подряды под рядами.

Лучшая какашка среди европейских какашек.

Мистер трикстер.

Персиковый пир.

Однажды Панда скомпилировал собственный хвост.

Романтика большой тревоги.

Свято место пусто и не было: сменяются лица и адреса, а жадное любопытство всё такое же.

Такое приятное совпадение.

Компьютер зубная щётка.

Кому не нужна американская жена?

Май месяц.

Делать мух.

Скоро сказка делается, да не скоро дело сказывается.

Видишь выход? А он вход.

Чёрный список былых и будущих побед.

Разумно создать правильный чертёж в верном порядке.

Яблок[о а у о ом е].

Вся из лепестков удач.

Хмур Сердит победит.

Об асфальт в розетку.

Шок оладьев.

Пересесть за стол, пошутить про стул. Хмур не спел, успел.

Шоколадная окрошка.

Сертифицированный специалист для откручивания гаечек.

После завтра.

Колечки колечки колечки.

Хмур выпил грушу.

Получается, получается «получается».

В запястье правой руки Хмура поселился опарыш.

Голодный чай, черничные сливки, витаминные кубики: Хмур утренне зевнул, прилежно проснулся и пошёл настраивать свой трактор.

Копеечное преимущество охранной будки.

Болят болиды.

Хмур сам себе придумал думу, ум и законодательную инициативу.

Кипят идеи, чешутся рожки.

Забор забрал зебру.

Был, спал, съел, сдал. Шрам, ром. Паром. Вот и закончились времена неприкаянных пристрастий.

Заработал винт, заработался.

А и пусть.

Добрая шея.

Крошка молоко.

Чай с цветком и какашкой.

Добрый автомат.

Долго и глубоко молчал Хмур, да мели всё не видать.

Сладкий сонный диван.

Холодно е.

Сдулся дув, сдался дар. Под радарами слюда, над рапирами слюна.

Хмур нашёл.

Манное пирожное.

Привычка привыкать.

Квадратное кольцо.

Хмур недомолк – засмеялся.

Хмур замолк.

Кандидаты выборы.

Взаимное кольцо, совместное крыльцо, да цокольные этажи по периметру.

Витая пара в облаках.

Важное прибыло, а где-то убыло. Было-небыло, стало радостно.

Соляной стол.

Жираф.

Тёплый ураган, свежий кругозор.

Чудеса наяву.

Единая часофикация с фиксацией оригинала.

Предвкушение чуда слаще его самого.

Болит – значит всё правильно. Где это видано, чтоб за просто так побеги росли?

Вот водка.

Мир на весь пир.

Безапелляционная злость.

Хмур метко ультимативную шелуху отбросил, и сразу стало ясно, куда ведут настоящие тропинки.

Машинный сон.

Хмур бетонно не понимал, каким образом две синусоиды смогли избежать пересечения. Мешали кашу, а вышла ниша.

Событийное перекрывание действительности как действенный метод борьбы с ненужным эмоциональным багажом.

Хмур слез, но срез остался слезящимся.

Клейкая ниточка прочнее стали, когда вместе стали.

Коэффициенты масштабирования по оси икс штабелями лежат, на бумаге сложены.

Глаза на ладонях.

Неприкаянная Герда.

Последний след вечерних чар.

Замочная скважина вглубь земляного пласта. Видно всех.

Бутон.

Технологический лючок.

Микроволновые червячки.

Доброе кольцо.

Возница воз везёт, да в ус не дует.

Сырая мякоть.

Пол года.

Зональный зонтичный зонд.

Мятый чай.

Сладко спать.

Стены, стены, двери, окна.

Запеленало небо.

Воль т.

Хмурумх.

Сладкий труд.

Владеть планетой всей.

Гласные несогласные согласные.

Горы гор.

Ротация в голове.

Верить и не доверять. Доверять и не верить.

Праздничный чай с паем, горячий пай с чаем.

Борьба за тонкую талию.

Два плача.

Счастьесть.

Параметрические показатели, показательные параметры.

Нет ресурса для праздности. Нет ресурсам для праздности.

Нииозио.

Колыбельная в виде сверчка.

Сегодня ещё серое, а завтра будет уже зелёное. Шаблон динамитом полон.

Море волнуется шесть.

Злобствующий лобстер.

Мята в трубочку забивается.

Монохромный монохмур.

Рыба ки.

Водоворот тянет-потянет, вытянуть не может.

Плюс сорок два.

Чао-чао.

Лёгкое лёгкое.

Инжирный персик.

«Н» и «когда».

Хмур знал.

Как вариант.

Всякое «не просто так» – не просто так.

Сочный жирненький тунец.

Трюфель с коньяком.

Восстание муравьёв.

Зуб номер сорок пять.

Паранойя.

Хороший автобус.

Все прощения заканчиваются. Все прощания заканчиваются.

Печенье с бергамотовым маслом.

Вечное рядом.

Почерк потёк.

Страшный засохший страх.

Из трёх слов выбирать нежное, из трёх букв выбирать нижнюю, из трёх виз выбирать снежную.

Йокодзуны не исчезают только оттого, что о них помнят. Йокодзуны не исчезают только от того, кто о них помнит.

Лучше день потерять, но вечность потом сохранить.

Гав.

Мастер-фломастер.

Было бы скучно без ругательных интонаций: уместно поперчить бесхитростную симпатию шуточками о.

Будешь.

Нет никаких различий в том, что происходит по ту сторону разных оболочек. Мембрана? Защита? Агрессия? Нежность? Особенность? Избранность? Доверие? Восхищение? Пекись, колобок, через запад на восток.

Розовая гербера.

Походка кипячёного чахоточного павиана с выпяченной нижней губой.

День ради о.

Вкус до утреннего чая.

Те же, там же.

Жареный таракан: хрустящая корочка, а внутри – паштет.

Протухшая туша фазана.

Процессуальное удовольствие.

Хитрее умного, сильнее главного.

Пятое место.

Убийство файла.

Лей мотив.

Смешно.

Громкий вдох, да тихий выдох. Выход слева.

Рабочая работа роботов.

Разное молоко, а колбаса, как ни странно, – одинаковая.

Привычка перенимать слова. Переймёшь – да не дойдёшь. Перепел пепельный поёт в гортани.

Совместные обеды, и местные обряды, и красным кирпичом мощёные пути.

Рабочий стол.

Погасить дверной проём.

Конечно.

Палочки мороженого.

Туда-сюда дорога.

Ждать – трамбовать мешковатые дни событиями, дыханиями и буквами. Чтобы выжить.

Смелость договора подписывает.

Через восемь сотых чуется вся тысяча будущих метаний.

И фасоль.

Просят четыре раза.

Мозг.

Ежесекундный кот Шрёдингера.

Взрасти в себе сурка.

Трепливый бестолковый милый хорёк.

Вон.

Слаженный ход, сложенный хвост, сжалился Панда над сжиженной историей – устно сломал условности и победил.

Минус пять ступеней. Расшибить углом каменным лоб, чтоб неповадно потом было. Метафоры неотличимы от картона.

Новый лакричный леденец: Хмур выбрал картинки и выбыл в известном направлении.

Семантическая яма апельсин.

Кровь красная яркая громкая.

Несмотря на обилие белых вермутов.

Торчат у индейца пёрышки, торчат у индейки косточки. Столько индий вокруг, а выбираешь всё равно мурмански.

Чёрным течёт страх, принимай решения – ложками полными, до краёв.

Кисель с ложечки.

Новый лоск на старый вектор.

Личинка йокодзуны.

Хмур лихорадку радостно седлал.

Какойты.

Упоминания сего недостойны даже.

Перечень перчёных печёных печных печёночных перечных печений.

Байховый кирпич, байковый халат, бархатный компот. Бойкот (молчит). Койот (рычит). Тяни (толкай).

Можно.

Желанное нежелание.

Фантомное желание пройти по уже несуществующему пути саднило пальцы. Хмуру было мятно.

Поджарая овчарка, подпольная овчинка. Выдели выделку, выправи прикус: привкус уксусный от укуса въелся.

Леденцовый лёд.

Кому суби?

Хмур разогретое масло в чёрно-белый режим перевёл, а после старательно вымыл Панде загривок: уложить наконец-то шерсть.

Осень – это как будто дышит лошадь.

Осень осеняет.

Фотохмур.

Тучи тучные под ногами.

Перепаять клеммы, передоказать леммы. Всё по-взрослому.

«Необоснованность неуместна. Хочешь не по правилам? Мотивируй. Нужно вне регламента? Аргументируй. А иначе можешь приписать точку к любому из слов и смело самовычёркиваться», – промолчал Хмур.

Была быль, стала сталь, потом пыль.

Ежесекундная терапия. Жечь легко – не обжечься сложно. Видишь слова? А они молчат.

Синица с жёлтым животом; а ещё бывает так, что жёлто внутри живота, и как иголочками колет где-то в висках. Хмур штормил себя на краю пропасти.

Страшно.

Через буквы чуять.

Сов падения совпали: пали пёрышками птички, «пли» для пушек прозвучало.

Пристрелить трагичность контрольно и в лоб. Два раза.

Конструктивная нежность на расстоянии вытянутой руки.

Хмур стрелял наугад: пусть не яблочко, да хотя бы рисунок дырочек на картонной мишени виден будет.

Йокодзуны под ложечкой, грифоновы крылья под лопаткой.

Прихоть хотеть.

Свободу закрылкам!

Сошлись, свиделись, свелись, срослись, спаялись. Свили общность. Съели соли. Стали сильны. Стали слишком много стало. Строчки, ссоры. Слова сырые, буквы слепые. Стынет общность, сохнет нежность. Сорвали пломбу, сверяли байты, да промахнулись. Сердце тоже на букву «с».

Непрофильное использование активов приводит к понижению тонуса и исчезновению куража.

Концептуальная раскладка «мёд»/«дёготь» потеряла свою актуальность: этой осенью Хмур решил приобрести что-то посвежее. «Мёд сладкий»/«мёд горький» – чем не полноценная система представления реальности?

Хмур пшенично крошил тарельчатый патиссон: был обед.

Инфразлой.

Убить опарыша.

Хмур завтракал нефтью.

Мармелад цвета флага какой страны вы предпочитаете в это время дня?

Утро вкуса коньяка с видом на море.

Жить изнутри самолёта на вечном взлёте.

Хмур выключил лето.

Ушки и усики.

Кофр.

Жевал смоляные шишки, сжигал осторожно мостик, снижал повседневный градус, желал хоть немного моря (до моря было недолго, песок был холодный и добрый), сжижал постепенно жалость: Хмур жил-поживал и боле ничто не коптилось в мозге.

Печёной печёночной печалью угощал Хмур собственное нутро.

Эфир маслянисто молчал.

Сытый асфальт.

Неутолимы мысли: Хмур браконьерским динамитом глушил живность эту в своём мозгу, да без толку. Видишь необратимость? А она обратима.

Разговоры с добавлением лактозы.

Двойные согласные завораживают, двойные гласные восхищают, двумя колёсами крутятся дороги, два исключения поперёк общих правил. Вдвоём когда – не чудо ли?

Когда вектор загадочности чувственной неотличим от точки начала координат, то и метаний никаких нет.

Хмур предвкусил послевкусие вкусное, да осторожно серые дорожные развязки бантиками завязал. Северный ветер дул влево, стыли типографией напечатанные озёра, белыми точками светились картографические россыпи возможных маршрутов. Хмур был рад.

Усики шевелятся. Погладь рака по зелёной спинке, ему так мало жить осталось.

Хмур мягко спал и снил себе слова в виде географических названий.

Люфт жизни.

Панда смехом смешливым смеющимся гулко смеялся, сыпал солью крупной поверх слов, сахар языком плавил в сладкую слюну, хвостом двоичным грел лапы.

Хмур спешил: пушечно, пешим королевским шагом пешечные маршруты чертил, сшибал символы, шасси ломал, шоссейные включал рубильники – рельсовыми шрамами, рейсовыми шинами, рисовыми бумагами, разовыми окнами, розовыми ожогами. Три. Два. Раз. Вилка.

Румяный тёпленький бок пирожка, рёбрышки его просвечивающиеся, селезёнка, содержимое желудочка, мягкое белое нутро, податливое тельце. Съешь.

Кот.

Стеклянно, стекольно, остекленело. Хмур неспешно подох, а потом развернул ветра вспять. Вдребезги.

Чёрным кашляет нейронная сеть, сгнила рыбка. Видишь восхищение? А его нет.

Разделённый пополам час едва ли способен уничтожить стратегические запасы ресурсов. Хмур злобно и адресно нарисовал метку.

Жареный паркет.

Как будто вскипятили скисшее молоко.

Хмур хмуро хурму съел, да с хрумом промахнулся.

Карамель в почках, шоколадные кишки, печень из мармелада, глазурью залит желудок, мышцы заварены яблочным кремом, к коже изнутри липнет мёд, склеены патокой железы, лёгочные пузырьки вперемешку с раскрошенным печеньем. Хмур хотел выпить воды, но все сосуды полны были с сахаром сгущённой кровью.

Запах голубой рубашки.

Когда искренность перестала быть ценностью? Искренность перестала быть цельной? Перестала быть ценой? Быть целью?

Резервуары сил включили тумблер в другую сторону.

Крот царапает острое плечо, замкнуло окном через лоб и по диагонали рубашкой. Видишь ток? А он есть.

Душно и иссякло сидел Хмур на самом плюшевом краю раскрошенного хлеба.

Горячий пар, горячий плач и немного соли. Хмур кулинарно ухмыльнулся и понимающе разбил жестяную чашку о клеёнчатый зелёный пол. За счастье.

Порох, горох и овечьи какашки.

Все линии сошлись в одном совпадении, все мысли ушли в одно падение, головой голодной качать – поздно уже: выкачан воздух, резервуары пусты, слова мёртвы, кожи стёрты. Встреча? Взгляд? Подряд рядами идут мысли в одно падение, в одно касание. Дыхание сбито, выстрел точен, пулевое отверстие – десять минут пешком.

И не раз оно ещё так было, и так будет. Пухнут буквы, стынет сила. Восхищение конечно. Воспаление? Конечно! Было сыро. Стало хмуро.

Горло.

Хмур ел сыр и спал диван.

Пятьдесят три велосипеда.

А началось всё с сахара.

Надоело и устало Хмур брёл вперёд. Амбразуры были тщательно вычищены и отполированы. Смыслов не было, были буквы.

«Переплётные письма, опоздать на долгую секунду и потерять из-за этого всё, увидеть идеал, быть идеалом, быть с идеалом, ломать лоб, не уснув проснуться, не упав подстелить, белый ток, короткий квадрат, чужой диван», – Хмур наставительно перечислял Панде страшные вещи и жёлтые деньги.

Хмур в качестве ежеутреннего ритуала устраивал себе самодостаточные чтения за чашечкой горячего ароматного слегка подгнившего для большего вкуса какао. Процесс вёлся громко, молча и пафосно, книга называлась «Технологизация техничности выходного продукта ментальной деятельности».

Панда десятично топтался позади створки и усиленно повышал связность трёхуровневого графа пространственности. Получалось медленно и как-то уныло. Спор шёл издалека, логистика никак не клеилась с актуальностью, а раскладка объект-предмет вообще отказывалась существовать в пределах граничных условий. Панда злобно шипел и нервно грыз телефонный провод. Было по-академически вязко.

Кашляя буквами, Хмур брёл неспешно вдоль огней по дымной дорожной разметке. Дождило немилосердно.

Бежевый вельвет.

Мёдом вымощенная площадь, лошади мощные, сонные их уши, сочные глаза, круглые крупы, крупные копыта. Пытка удалась.

Было прохладно, шоколадно, мягко и вкусно. Хмур ел торт.

Раз очарование, два очарование, три очарование, разочарование.

Мухи в животе, мокрицы в суставах, муравьи в дёснах, гусеницы в мышцах, осы в позвоночнике, бабочки в веках, моль в ногтях, в мозге – червяки.

Йокодзунно зевнув, Хмур включил лето и методично заснул.

В коленной чашечке взболтать лица желток, творожный глаз запечь в пустой духовке. И, фаршированный хребет приправив водкой, слоёный мозг подать гостям к столу.

Горстью копошились жучковатые насекомые где-то под тёплой кожей.

Под расслоёнными мозговыми клетками теплилось что-то зелёное, но Хмур хорошо знал, чем это обычно заканчивается, и потому лишь спокойно вытирал яркий пот с сочащегося лба. Все поезда рано или поздно разменивают стук на платочки – стоит ли тогда хранить жёлтые билетики со штампами?

Ожидание жило в жилах: жарко, жадно, жирно и жухло. А ведь всего на одну букву больше – и можно было бы выиграть.

Хмуру было тяжелее тяжёлого следить покрасневшими прожилками спинного мозга за душещипательным развитием событий на соломенной арене, но действо своей непререкаемостью не оставляло ни других вариантов, ни возможности уснуть. Хмур аккуратно прикрепил ещё одну свежеубитую бабочку к вертикальной шершавой поверхности бумажного стенда и, достав ещё одну булавку с перламутровым шариком, приготовился к следующей жертве. Пахло пуговицами.

Йокодзуна.

Мёртвые верблюды – поперёк пустынь из листьев.

Хмур сидел на тёплых ступеньках и аккуратно отдирал корочку запёкшейся крови от ссадины на коленке. Сосредоточенность наливала мышцы упругой силой, а рот наполнялся сладкой слюной. Было больно и приятно одновременно.

Если больно – значит, живой.

Оранжевая рубашка едва ли сравнится по вкусу с тухлым апельсином. Да и с гнилым тоже.

Ногтевое плато – под пальто и дальше, это сизых крыльев амфибрахий.

Известь неплохо рифмуется, только повод ли это для радости?

Он ел суп.

Далеко-ли, широко-ли, долго-ли летели утки, шутки шуткие пищали, охлаждали лапы ветром. Забирали клювом небо, перьями встречали солнце, долго-ли летели утки, долетело их немного.

Цемент с изюмом – кто-то гулял по территории стройки и случайно порвал полиэтиленовый пакет из ближайшего продуктового супермаркета.

Авто «Ответчик».

«Сила Воли и Воля Силы – весьма странные имена», – думалось Хмуру.

Комодные жучки ко многим говорят.

«Громко прихлёбывая торфяной чай из огромной фаянсовой чашки с синей каймой, грют то и дело выпячивал розовую нижнюю губу и влажно дышал на русые с рыжиной роскошные усы». Хмур и Панда мирно читали сказки.

От сильного позитива у него дёргался глаз, и выпадали волосы из подбородка.

Категории сапожника и сапог пахнут ацетоном. А так можно было бы и использовать.

«Пустота лишь подчёркивает соседнюю полноту, поэтому везде, где пусто, нужны шаги по периметру, и сразу будет полно», – Хмур почесал палец и веско добавил: «Это важный из первых принципов динамического существования в четверге».

Забылось сбывшееся, затянулось съедобное в кишечные тракты, желудочный сок вытек из носа. Затекли яблоки под веки, вехи расставлены, растравлены цифрами голые плечи. Апчи. Будь здоров. Спасибо. Пожалуйста.

Пол тора.

Панда сосредоточенно хрустел фильмотекой, а Хмур курил малазийскую серую сигару, выпуская дым в форме правильных семигранников. Ну чем не идилия?

«Я помню все свои пароли, но забыл имя собственной ноги!» – Хмур печально пожал плечами и выпил текилы. Бум.

Съев рюмку, Хмур вымыл водку тёплой водой и смачно откусил шуршащий полиэтилен зелёного цвета. Было зимно.

Симка рта.

Мясная конфета.

Пишу шипу шипящим щим?

Хмур очень трепетно и крайне аккуратно относился к упорядоченности. Отношение это было непродуктивным, но совершенно искренним, поэтому извечное «сыр в мышеловке» и прочие мифологизированные структуры неосознанных общественных стандартов были тут неуместны.

Задумчивость последовательна лишь в том случае, когда она вырождается в сколь угодно ментальное действие, но при условии абсолютной событийной осязаемости происходящего.

Деньги.

Хуже лучшего только среднее.

Сто это куча, однозначно и бесповоротно.

«Абрикосовый кокос – осами осажен. В срок», – эти стихи Хмур помнил с детства, хотя стихами это можно было назвать лишь с большой натяжкой, да и с детства тоже не особо понятное дело было. И тем не менее.

Плюс – как полюс флюса. Полис лиса. Минус скунс. Скис из кис эскиз.

«Когда страшно, то немного холодно под языком, как будто от мятной конфеты, а когда больно, то конфета как будто застряла где-то, и карамельным тромбом не даёт крови течь ни выше, ни ниже», – Хмур перевернул страницу и глубоко задумался. Потом задумался мелко, откашлялся и допил почти забродившие по дну чашки остатки чая.

Нехорошо, когда по сгибам и сквозь локти, надо бы поперёк, да ещё смазать, да таблетку сладкую в ротик, чтоб не пахло ни железом, ни водой, а только чистый самогон в стакане и хлебушка масляного пара-тройка кусков.

Один аковый аршин снега.

А когда случится случай выраженной вырожденной матрицы, всё станет на места, встанет и будет по правилам, ибо сигареты и водка взаимны, а телу так хочется отдохнуть от мозгов.

Фермерская анафема – она как кажущаяся красной тёмно-розовая стена.

Хмурым утром хмурому Хмуру срочно захотелось что-то изменить в жизни, что он и не замедлил сделать. Получилось не очень-то удачно, и ему подумалось: «Надо ещё раз что-то изменить в зижни».

Маринованные зубы в хрящевом соусе.

«Вытяни шею, втяни слюни, забудь ноги, вспомни пот». Никто не знал, зачем этот негуманный лозунг был написан на стене. Моча уже давно высохла и потемнела, но буквы были ещё хорошо различимы, и Хмур часто искал в нём утешения долгими зимними рукавицами.

Фасолевое всемогущество консервной банки пасует перед обычным затупленным ножом с обломанным кончиком. Хмуру всегда нравились такие изощрённые бытовые драмы, а вот Панда предпочитал почему-то разбавлять клюквенный кисель огуречным рассолом.

Шоколад протух, и в нём плавали мёртвые мушки. Трещины когда-то мягкого зефира были покрыты яркой плесенью. Всё – даже гнилая карамельная конфета, прилипшая к грязной ложке, – говорило об эмоциональном подъёме и радостном предвкушении новой жизни.

Панда пахуче пах в пах.

Созвучие несоцветно. Кого? Чего? Когда? Внутренние процессы опять предопределили внешние, и Хмуру не оставалось ничего иного, кроме как замолкнуть. «Когда же мне останется хоть кусочек от ничего иного кроме как замолкнуть?» – думал он, выкладывая из пластика слово «жердь».

Когда в червячках заводятся орешки – значит, пора обедать.

Наконец-то мусоропровод пригодился для полезного дела: Хмур бечёвкой привязал к нему металлический велосипедный насос тысяча восемьсот третьего года выпуска и не без удовольствия почистил все ковры.

Хмур всегда помнил, что никогда не следует добавлять воск в битое стекло. Хмур никогда помнил, что всегда не следует смешивать марлю и чёрный шрифт.

Скобяная избушка тем и хороша, что водка в ней всегда ровно двадцать градусов от пола, а единственный щербатый стакан имеет на десять с четвертиной градусов больше.

Если нагретыми пятирублёвыми монетами прожечь тонкую кожу чуть пониже лопаток, то получится именно то, чего желает рассыпчатый рассыпанный чистящий чистый порошок.

Мёд тёк.

Молочная кислота оказалась такой же сладкой, как боль. «При чём же тут кислота», – недоумевал Хмур, кромсая пальчики двадцатью сантиметрами гостиного ножа. Фаланги хрустели, сок капал, а на плите уже весело булькала почти готовая луковая похлёбка.

Недосып – это заболевание, когда есть сыпь, но она всякая недо, то есть, не полностью ценная. Хмур болел ею хронически и жадно. Когда болеть надоедало, он отрыгивал и, привычно почёсывая лысый локоть, шел предаваться сну. Истинный предатель сна.

Очень нужно выдержать. Сливы. В сиропе. Не развлечения для, а чтоб стало радостно.

На столе стояло два килограмма настоящего красного рома. «Ромашку тебе в пасть», – невнятно бормотал Хмур, пытаясь неловкими пальцами почистить маленькую мандаринку. Кустарно сделанный, но прочный черпак был уже наготове, и Панда испуганно вылизывал себе уши – уж он-то знал, что бывает, когда на столе стоит два килограмма настоящего красного рома.

Панда двоично чирикнул, Хмур аккуратно обмакнул толстый, ломящийся от жирного фарша пельмень в сметанную жижу, занавеска на потолке затрепыхалась от муссонного порыва пассата. «Пассат бы», – громко сказал Хмур, отложил в сторону мягкий знак и съел пельмень.

«Продаю сосу льки», – гласило дряхлое объявление фонарного столба. Хмур хмыкнул и про себя подивился неограниченности гипотетической людской глупости. Только кретин мог продавать и – уж тем более – сосать льки.

Самое главное в жизни – это сама главность жизни и ничего самее и главнее не может вообще быть, потому как не будь главность и самость жизни значимы, их не было бы вообще – ни самой, ни главной, ни жизни.

Всё было ново. Гиреево, разлитое на асфальте, перово пахло чем-то жёлтым. Они громко захлопнули крышку и выехали на шоссе. Энтузиастов не было, по мокрым полосками бродили птичьи лапы. Авиа-моторная лодка взвыла и помчалась на площадь. Ильича тоже не было. Марк, систская дама и зеркало дальнего вида были неподвижны. Третья Ковская повернулась ко второй и пафосно чихнула.

Каждый раз, когда с дерева падал орех, Хмур выцарапывал ещё одну окружность на чугунном чайнике. Потому что всё в этой жизни надо держать под контролем.

Мусоропровод был изящного зелёного цвета и с резиновой гофрированной насадкой. Глубокомысленное «хуит», неаккуратно нарисованное белой масляной краской, как ни странно, не имело под собой никакой нецензурной подоплёки.

Панда любил грызть потолок. После особо удавшихся сеансов он громко и восьмерично хихикал, а Хмур морщился, брезгливо вытирал лоб рукавом халата и злобно пинал некомпетентный мусоропровод.

Однажды Хмур нарисовал на стене лебедя. Когда розовый фломастер закончился, он взял синий, потому как других-то фломастеров у него не было, только эти два, да поломанный футляр от грифельных карандашей. Так и остался висеть на стене розовый лебедь с синей тонкой шеей, а вместо глаза у него был гвоздь.

«Какая же нервная, наверное, эта система» – подумал Хмур Сердит и аккуратно вырезал из валенка идеально ровный ромб.

Хмур погладил шерстяной живот и задумался. Никто, даже он сам, уже не помнил, как и когда появилось в его собственной картонной коробке из-под сливового сока это чудное существо с гордым названием «двоичный кот» и не менее гордым именем Панда. Все попытки выкинуть его в мусоропровод или, на худой конец, сделать десятичным, проваливались самым гнусным образом.